Публичные пространства Петербурга: есть ли будущее?

Открытым городским пространствам (именно такая формулировка используется чаще, чем «публичные пространства») посвящена глава 11 Постановления Правительства Санкт-Петербурга от 1 ноября 2005 года № 1681 «О Петербургской стратегии сохранения культурного наследия». В ней перемешаны представления о необходимости музеефицирования городских пространств и их социальном развитии: «Благоустройство открытых пространств, их насыщение музеефицированными археологическими объектами и малыми архитектурными формами улучшает качество жизни горожан в целом», а с другой стороны «они играют главную роль в обеспечении рекреационных и досуговых нужд городского сообщества, важны в социальном взаимодействии.

Открытые пространства выражают коллективную жизнь города, являются своего рода общественной гостиной Санкт-Петербурга. Они обладают коммерческой ценностью, помогают экономическому возрождению не только через создание рабочих мест, но и через повышение привлекательности города для деловых инвестиций и проживания». В этом документе также фиксируются негативные тенденции развития городского пространства – загрязнение, захват под парковки проч.

Между тем, процессы, наблюдаемые сегодня в Петербурге, идут в разрез с изложенными выше идеями. Те немногие пространства города, которые более или менее отвечают представлениям о публичном, переживают не лучшие времена: некоторые из них закрываются для публики, огораживаются и запираются, «приватизируются», теряют свой публичный статус. Примеров много: закрытие дворов в историческом центре города, в первую очередь на Васильевском Острове, где проходные дворы всегда были средоточием социальной жизни района. Поскольку стоимость жилья на Острове достаточно высока, многие дома практически полностью выкупаются обеспеченными горожанами, которые ставят решетки и ворота с кодовыми замками, что перекрывает традиционно сложившиеся «короткие пути» василеостровцев.

В Петербурге есть и традиционно сложившиеся общие пространства, и некоторые попытки их искусственного создания. Но их нужно развивать, или хотя бы не мешать их развитию, как это иногда происходит. Осознания важности публичного пространства, однако, в нашем городе пока нет. Интересно, что само понятие «городское публичное пространство» совершенно не присутствует ни в речах представителей администрации, ни в публичной дискуссии. Если задать это словосочетание в поисковой системе, результатом станет набор научных и околонаучных текстов, преимущественно политологических, в которых публичное пространство – это не конкретные городские территории, о которых идет речь в данной статье, а некое дискуссионное пространства СМИ и т.п. То есть функциональная, содержательная сторона конкретных городских открытых пространств ускользает.

Очевидно, что комфортность обитания в городе не входит в число первоочередных задач городской политики. В Петербурге, между тем, проблема публичного пространства заложена в саму особенность планировки города: постройка по «модернистскому» регулярному плану привела к тому, что естественное формирование публичных пространств серьезно затруднилось: в плане они не были предусмотрены, и исторических центр нуждается в связи с этим в специальном развитии в этом направлении. Плотная застройка, особенно в историческом центре, предполагает скорее сквозное движение, прохождение мимо, чем пребывание, возможность которого – одна из основных характеристик публичного места.

Как ни странно, попытки «проредить» застройку и разбивать на месте рушащихся домов скверы, которые могут выполнять функции публичного пространства, предпринимались в советское время (особенностью которого было, напротив, подавление публичной жизни). Делалось это, правда, из соображений повышения качества экологической среды и жизни в городе. Теперь, когда декларируются демократические ценности, тенденция обратная: существующие «пробелы» и скверы застраиваются, возводятся ограждения. Без участия городских властей, которые единственные обладают формальным правом менять функции пространств, здесь ничего изменить не удастся. Другая проблема Петербурга – практически полное отсутствие традиции публичного пространства, так что горожане и сами не всегда понимают ценность районных и общегородских скверов и площадей. Кстати, это дает о себе знать и в том, как воспринимаются «отклоняющиеся» стили поведения в публичном пространстве: отсутствие привычки к разнообразию субкультур, например, приводит к не всегда дружелюбному восприятию «Других» в городе. Кстати, и власти – районные и городские, и иногда сами горожане, относятся к стихийно возникающим публичным местам, например, в районе или в своем дворе, довольно негативно. Место, используемое людьми, может приобрести славу вечно замусоренного, «алкоголического» и не комфортного.

Проект обустройства пешеходных улиц, не получивший развития, был, пожалуй, единственной попыткой сделать что-то в этой области. На сегодняшний день бум обустройства открытых публичных пространств, таких как площади и пешеходные улицы, уже прошел, и по прошествии времени стало очевидно, что реализованные тогда проекты были в основном нужны «для галочки», то есть выполняли скорее декоративную функцию в городе, нуждающемся в более внимательном отношении к публичному пространству. Современное развитие появившихся в результате правительственной программы улиц и площадей показывает: наиболее удачные, «прижившиеся» объекты коммерциализируются, менее удачные – стоят полупустыми (Малая Садовая и Малая Конюшенная, соответственно). На основании исследования, проведенного на Малой Садовой улице 2004-05 гг. (период «расцвета»), а также анализа последующих метаморфоз этого места, я попытаюсь показать важность развития публичного городского пространства, основные тенденции его трансформаций на сегодняшний день. Такой анализ позволяет делать выводы о том, каким образом и ради чего должна планироваться городская среда, в том числе городские публичные пространства, которые не являются просто «украшением» или элементом городских декораций, но несут серьезную функциональную нагрузку, начиная от формирования облика города как в глазах туристов, так и горожан, и заканчивая предоставлением «наблюдательной» и обучающей площадки для жителей города, своего рода «арены» для изучения существующих образов жизни.

Город советской мечты на Нарвской заставем (текст экскурсии)

Сегодня нам предстоит прогулка по относительно небольшой территории вокруг площади Стачек и Кировской площади (протяженность маршрута - чуть меньше двух километров). Здесь компактно расположены несколько интереснейших памятников советского архитектурного авангарда, которые создают уникальный градостроительный объект - жилой район, спланированный и построенный специально для обеспечения полноценной, если не сказать идеальной, жизни трудящихся. Это один из четырех кварталов компактной конструктивистской застройки в Ленинграде (остальные находятся на Выборгской стороне, в западной части Васильевского Острова и в Невском районе).

Нарвская застава - а здесь когда-то находилась пограничная застава на въезде в город - известный рабочий район. Здесь находится знаменитый Кировский завод (до революции - Путиловский), для работников которого в послереволюционные десятилетия здесь и пытались обустроить идеальные условия. Район находится к югу от исторического центра города, и именно сюда, на юг, должен был переместиться городской административный и жилой центр, оставив историческому центру культурные и музейные функции. Эта идея была признана ошибочной в 1948 году. Однако, в южных районах до сих пор заметны следы этого нереализованного плана - административные и жилые здания, в том числе в конструктивистском стиле, на Московском проспекте, на проспекте Стачек.

На площади Стачек, где мы находимся, строительство началось во второй половине 20-х годов. После революции и гражданской войны в разоренной стране впервые стали проектировать и строить здания, призванные создать абсолютно новый город, новый уклад жизни и нового человека. Впервые именно в этом районе был применен принцип планирования целого комплекса зданий, предназначенных для обеспечения всех сфер жизни и потребностей трудящихся - жилье, питание, культурное просвещение, образование, управление, гигиена и здоровье. В планировке всего района и отдельных зданий сегодня читаются ценности и планы того времени - коллективизм, главенство трудящихся, рациональность.



Но обо всем по порядку. Сейчас мы находимся около здания ДК им. Горького, которое появилось здесь в 1925-27 гг. и было построено по проекту архитекторов А.И. Гегелло и Д.И.Кричевского. Кстати, по годам постройки можно также делать выводы о «приоритетности» разных сфер жизни с точки зрения ранних советских властей. Так, первые здания, появившиеся в 1925-27гг: ДК Горького (отвечал за просвещение, культурную жизнь и развитие трудящихся), жилмассив на Тракторной улице - первое жилищное строительство в новой России, школа, посвященная 10-летию Октября. Немного позже появляются профилакторий Кировского района (1928-30) и бани «Гигант» (1930 г.), здание фабрики-кухни и универмага (сегодня - Кировский универмаг) - 1930-31гг., здание Кировского райсовета - 1930-35 гг.



Здание дома культуры им. Горького (изначально Московско-Нарвский ДК) строилось буквально из «обломков старого мира»: поскольку строительных материалов не хватало, для возведения здания использовался старый кирпич от разрушенных во время гражданской войны построек, а также трамвайные рельсы. Также привлекался труд энтузиастов - каждые выходные к работе на стройке присоединялись рабочие Кировского завода. В здании предусмотрен не только большой зрительный зал, но также помещения для занятий в различных кружках и мастерских, дополнительной учебы. Сегодня, судя по афишам и объявлениям, в здании ДК по-прежнему эти помещения активно используются почти для таких же целей.

Однако, в конце 20-х годов помещений ДК для образовательных нужд стало не хватать, и рядом было решено возвести еще одно здание, специально для этих целей - и сейчас мы подходим к Дому Технической Учебы (ДТУ), вернее, к тому, что от него осталось сегодня. Это здание построено в 1930-32 гг по проекту тех же Гегелло и Кричевского, изначально предполагалось, что ДК и ДТУ будут соединяться коридором в единый комплекс. Сегодня от ДТУ осталась лишь часть - в 1990е годы здание было признаноаварийным и частично разобрано. Так же были заложены кирпичом оконные проемы («ленточное» остекление - типичная черта конструктивистских зданий). Эта судьба - перестройка и переделывание - довольно часто постигала конструктивистские здания, которые оказывались слишком неудобны или слишком нестандартны для повседневного использования. Например, известный случай со зданием, возведенным по проекту Ле Корбюзье в Москве на Мясницкой улице: огромное сложное здание частично держится на тонких колоннах, с помощью которых вместо первого этажа под тяжестью здания создается открытое пространство «плазы». Однако, люди, работавшие в здании, не доверяли тонким колоннами и постоянно испытывали дискомфорт - в результате «плазы» были огорожены забором, чтобы скрыть визуальную неустойчивость здания.



Судьба конструктивистских зданий довольно часто складывалась неудачно: это архитектурное направление довольно быстро - уже к началу 30-х годов - впало в немилость советского руководства. Многие здания, построенные изначально в этом стиле, серьезно перестраивались, приобретали новую облицовку, их внешний облик менялся в соответствии с новыми требованиями и тенденциями в архитектуре - более помпезными, имперскими. Частично это связано с изменившейся политической ситуацией в стране, а частично, как отмечают некоторые архитектурные критики - с нежизнеспособностью самой идеологии, лежащей в основе этого архитектурного направления. Сейчас мы пройдем на Тракторную улицу - первый советский жилмассив, на примере которого видны как преимущества, так и существенные недостатки стиля.

Жилмассив на Тракторной улице состоит из трех- и четырехэтажных домов, возведенных в 1925-27 гг по проекту архитекторов А.С. Никольского, Г.А. Симонова и А.И. Гегелло. В этом проекте реализован главный революционный идеал равенства - здания спроектированы таким образом, чтобы все жильцы квартала имели равный доступ к благам: свету, зелени. Этот район в принципе очень зеленый: одной из главных черт советского градостроения тех лет стало озеленение - разбивались сады, бульвары, значительно «зеленее» стал и исторический центр города. Обилие зелени - это отголосок идеи «города-сада», которая активно обсуждалась первыми советскими градостроителями.





Помимо упомянутых благ - света и зелени - на Тракторной улице с помощью разделения пространства на дворы и функциональные зоны достигается тот уютный облик, который мы сейчас наблюдаем. Жильцы этих домов, рабочие Кировского завода, должны были первыми испытать и другие блага «нового быта»: например, отсутствие необходимости самостоятельно готовить себе еду. Потребности в полноценном питании и воспроизводстве жизненных сил должна была обеспечивать фабрика-кухня, расположенная на площади Стачек, открывшаяся в 1930 году. Фабрика-кухня - это огромное, механизированное предприятие общественного питания, с цехами и столовыми залами. Фабрики-кухни получили распространение в Советской России в 20-30 годы.

Кроме того, что фабрики-кухни производили в промышленных масштабах сбалансированную еду для трудящихся, они должны были освободить из «кухонного рабства» советских женщин. Вот, например, знаменитая цитата из романа Ю. Олеши «Зависть»:

«Женщины! Мы сдуем с вас копоть, очистим ваши ноздри от дыма, уши - от галдежа, мы заставим картошку волшебно, в одно мгновенье, сбрасывать с себя шкуру; мы вернем вам часы, украденные у вас кухней, - половину жизни получите вы обратно. Ты, молодая жена, варишь для мужа суп. И лужице супа отдаешь ты половину своего дня! Мы превратим ваши лужицы в сверкающие моря, щи разольем океаном, кашу насыплем курганами, глетчером поползет кисель! Слушайте, хозяйки, ждите! Мы обещаем вам: кафельный пол будет залит солнцем, будут гореть медные чаны, лилейной чистоты будут тарелки, молоко будет тяжелое, как ртуть, и такое поплывет благоухание от супа, что станет завидно цветам на столах».

Также фабрики-кухни должны были способствовать коллективизму советских граждан. Все сферы жизни переходили в «коллективный режим» - и питание, и отдых (в ДК), и гигиена и здоровье (за это отвечали бани «Гигант» и профилакторий).

В разработке проекта Кировской фабрики-кухни и универмага участвовали А.К. Барутчев, И.А. Гильтер, И.А. Меерзон и Я.О. Рубанчик. Столовые залы были хорошо освещены благодаря огромным окнам, выходившим в зеленые скверы, а для летнего времени были предусмотрены так же открытые террасы на верхнем уровне здания - так что заботились не только о нужном количестве калорий в пище, но и том, чтобы трудящийся употреблял ее в приятной обстановке.

Поэтому в домах на Тракторной  улице приватные «удобства» предусмотрены не были. Как и в популярных в те годы домах-коммунах, строившихся и в Москве, и в Ленинграде (знаменитые дома-коммуны - дом Политкаторжан недалеко от Петропавловской крепости, дом на ул. Рубинштейна, где жила, например, Ольга Бергольц), в них отсутствовали приватные ванные и кухни. Это должно было воспитать коллективный дух, однако, привело к тому, что жильцы со временем стали ненавидеть эти экспериментальные дома - потребность в своем угле и приватности никуда не исчезала из голов советских граждан. «Мещанская» - или просто человеческая - природа возобладала над коллективистскими идеалами, и в коллективных домах люди в частном порядке пытались оборудовать собственные крошечные кухни.

Итак, мы видели здания, в которых должна была проходить коллективная жизнь рабочих - и в сфере культуры, жилья, питания, здоровья. А теперь перейдем к другой области - политической. Административным центром района стало здание Кировского райсовета, построенное в 1930-35 гг. по проекту известного архитектора Н. Троцкого (Троцкий также проектировал также огромный Дом Советов на Московском проспекте).

Мы обойдем здание Кировского райсовета кругом, чтобы увидеть не только его фасад с доминирующей в ландшафте башней с серпом и молотом, но и особенности функциональной планировки здания. Разные его части соединены галереями, круглые пристройки повторяют форму залов заседаний - здание спланировано так, чтобы работа чиновников была максимально комфортной, чтобы из одной части здания в другую можно было попасть самым быстрым и удобным путем. Кстати, пристроенный в 1938 году круглый зал заседаний в 1958 был перестроен под кинотеатр - но уже давно эта часть находится в состоянии ремонта.

Также на примере здания райсовета мы видим довольно типичные для конструктивистских зданий пути развития - частичная перестройка, новая облицовка и «украшения». Конструктивистские здания выглядят просто и аскетично, чем радикально отличаются от архитектурного мейнстрима более поздних сталинских лет. Когда конструктивизм попал в немилость (а это произошло уже в начале 30-х годов), некоторые построенные в этом стиле здания радикально поменяли внешний вид, были облицованы более дорогими материалами, украшены барельефами и другими архитектурными элементами. Здания, которые не были реконструированы, иногда приходили в полный упадок -  конструктивистские постройки не превращаются в благородные руины, а приобретают жалкий вид. Поэтому ни некоторые чиновники, ни особенно жители его ценности не понимают и видят только несимпатичную неудобную рухлядь, хотя в последние годы появилась настоящая «мода» на советский архитектурный авангард, и даже в этом районе видно, что здания недавно были отремонтированы - буквально год назад многие из них были в плачевном состоянии.

Например, следующий наш объект - школа имени 10-летия Октября, построенная по проекту А. Никольского. Эта школа имеет необычную планировку - сверху она напоминает очертаниями незаконченный серп и молот. В «дуге серпа» расположены классы, мастерские, соединенные длинными коридорами, в рукоятке «молота» - читальные залы, актовый зал, а в месте пересечения «молота» с «серпом» находится школьная обсерватория. Школа была передовой для своего времени не только в архитектурном плане. Методы обучения в ней также применялись экспериментальные, призванные развивать у учеников их таланты и активную жизненную позицию.

Итак, мы прошлись по советскому «городу-мечте», где все жители могли быть равными, имели право на развитие и труд, на образование и здравоохранение. Механистическое представление об этой «идеальной жизни» предполагало, что все потребности людей можно научно просчитать и заложить в планировку района, а основной единицей, на которую это планирование было рассчитано, был коллектив, а не индивид. По широким проспектам должны были ходить массы, а для человека пространства не предусматривалось. Эта идея, однако, не прижилась, а советский конструктивизм прекратил развитие уже в 30-е годы. Многие архитекторы были репрессированы, здания частично перестроены или отодвинуты на второй план, уступив место новой сталинской архитектуре. Причины угасания конструктивизма называют разные. Это и изменение государственной идеологии, ориентированной теперь на имперскую мощь, а не на футуристические эксперименты, и умозрительный характер самих идей конструктивизма: эстетика и внешний вид зданий не считались важными, также как и частные, «мещанские» потребности людей, которые в этих зданиях и районах жили и работали.

На этом наша экскурсия закончена, спасибо за внимание!

Отчет о социологической прогулке по Нарвской заставе 2008 года